1960-е годы представляют: Виталий Майданов

Виталий Майданов, «Исповедь идеалиста»

Комсомольская ударная номер один

Начинали ее замечательные трудяги-мужики

Ушли в историю ударные комсомольские стройки. Комсомольск-на Амуре, Магнитка и Братск, Кузбасс и Турксиб, ДнепроГЭС, газопровод Бухара - Урал, освоение целинных и залежных земель. Эти славные вехи комсомольских строек стали живыми памятниками юношам и девушкам всех поколений нашего Отечества, памятниками комсомольскому подвигу!

Молодёжи 1960-1980-х выпала завидная доля принять эстафету отцов, матерей, старших братьев, пронести её так же достойно, дорогой мужества, нелёгким и долгим путём созидания.

В те незабываемые десятилетия в первый ряд всесоюзных ударных строек страны твёрдой поступью гиганта уверенно вошёл Тюменский нефтегазовый комплекс. Была создана сибирская нефтегазовая держава, где площадь земель, перспективных на нефть и газ, превышает территории крупнейших европейских государств.

В октябре 1966 года газета «Тюменская правда» писала:

«От жарких степей Казахстана до свинцовых глубин Ледовитого океана, от Уральских хребтов и до берегов Енисея развернулась великая стройка — Всесоюзная ударная комсомольская №1».

Я благодарен судьбе за то, что стал участником этой стройки, счастлив потому, что получил возможность рассказать о незабываемых событиях тех лет, о тех людях, которые создавали Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс, ставший опорой экономики России в нелёгкие для неё годы.

Экспериментальный, первый в стране

...Звонок телефона застал меня в конце ноября 1964 года на рабочем месте в Куйбышевском обкоме ВЛКСМ. Звонил из Москвы Н.Фролов — ответорганизатор ЦК ВЛКСМ, с которым мы когда-то работали первыми секретарями горкомов ВЛКСМ — он в Куйбышеве, я в городе Октябрьске Куйбышевской области.

В 1963 году Николая перевели на работу в ЦК ВЛКСМ, меня — в аппарат Куйбышевского обкома комсомола. В ЦК Фролов в том числе курировал Тюменскую областную комсомольскую организацию.

-Старик, принято решение секретариата ЦК ВЛКСМ о направлении бригады комсомольских работников в Тюмень из нескольких областных центров. Цель — анализ деятельности областной комсомольской организации и подготовка материалов для постановления бюро ЦК ВЛКСМ «Об участии комсомольских организаций в освоении нефтяных и газовых месторождений Тюменской области». Слышал о таком?

-Представления не имею, - отвечаю я.

-Так вот, знай: этим постановлением освоение комплекса нефтяных и газовых месторождений в Западной Сибири будет объявлено всесоюзной ударной комсомольской стройкой. В Тюмени будет создан штаб ЦК ВЛКСМ по освоению комплекса с прямым подчинением ЦК ВЛКСМ. Штаб этот экпериментальный, первый в стране. Тебе предлагается вылететь в Москву, возглавить бригаду и двинуть в Тюмень, дела там закручиваются серьёзные.

Через два дня я уже был в Москве. Знакомлюсь с членами бригады, в течение трёх дней получаем инструктаж, сейчас бы сказали — консультации. Оговариваем план нашей работы, детали задания, изучаем документы с предложениями Газпрома СССР, Госнефтекомитета при Госплане СССР, Тюменского обкома КПСС об освоении месторождений нефти, газа и участия в связи с этим комсомола.

2 декабря 1964 года мы прибыли в Тюмень и с ходу, без раскачки, начали работу: совместно с обкомом ВЛКСМ подготовили текст обращения Тюменской областной комсомольской организации в ЦК ВЛКСМ с просьбой объявить комплекс нефтяных и газовых месторождений области Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. После командировок по области сели за подготовку справки «Об участии Тюменской областной комсомольской организации в освоении нефтяных и газовых месторождений области».

Работать было интересно, аппарат обкома, в ожидании предстоящих перемен, был на подъёме. Начиналось знакомство с округами: первым стал Ямало-Ненецкий автономный округ.

Самолет с углем летит в Новый порт

В Салехарде мы с первым секретарём окружкома ВЛКСМ В.Артеевым были приняты первым секретарём окружкома КПСС Николаем Алексеевичем Максимовым. Я поставил его в известность о причинах появления на ямальской земле и о первоочередных задачах, поставленных перед штабом Центральным Комитетом ВЛКСМ: изучение деятельности комсомольских организаций, занятых в освоении нефтяных и газовых месторождений, и выработка предложений по объявлению всего нефтегазового комплекса Всесоюзной ударной комсомольской стройкой.

Секретарь окружкома внимательно, с интересом, выслушал меня. Задал несколько вопросов и спросил:

-Чем могу быть полезен?

-Николай Алексеевич, единственная просьба: хотелось бы побывать в самой дальней ямальской партии глубокого бурения, в Новом Порту.

-Завтра самолёт с углём летит в Новый Порт, полетите?

На следующий день, устроившись среди мешков с углём, летел к своей мечте. Дело в том, что по непонятной причине именно этот населённый пункт на карте нашей страны привлекал моё внимание какой-то таинственностью, манил и звал меня ещё с ранних школьных лет. Кто-то мечтает стать лётчиком, кто-то - военным, кто-то - машинистом, я мечтал путешествовать, в том числе побывать в далёком Новом Порту.

И вот давняя детская мечта сбывалась.

Погода нас приветствовала пятидесятиградусным морозом с пронизывающим казалось, насквозь, ветерком.

-Как пройти к геологам?

-Это недалеко: вот по этой тропинке метров пятьсот, дальше увидите контору экспедиции.

-Спасибо, ну а перекусить тут где-то можно?

У раздаточного окна стоял интеллигентного вида симпатичный, высокий, хорошо скроенный молодой человек, который о чём-то разговаривал с поварихой и незлобливо ворчал, я так понял, по поводу отсутствия пищи. Наконец он повернулся и направился к выходу. Я пошёл за ним.

-Извините, вы не в сторону геологов?

-Да, - ответил он.

-Тогда нам по пути.

Мы познакомились. Его звали Павел, он оказался буровым мастером, прибывшим сюда одним из первых вместе с руководством экспедиции.

Шли, закрывая рукавами лица от жгучего встречного ветра. Не без усилий пройдя этот небольшой участок пути, мы подошли к конторе геологов. Она показалась мне продуманно устроенным сооружением: около десятка вагончиков, накрытых общей кровлей. Мы вошли в помещение, которое начиналось с тамбура, в народе называли его «предбанником». Открыв следующую дверь, мы оказались в вагончике, в котором находился кабинет начальника экспедиции. Тут Павел оставил меня.

-Разрешите?

-Да, да заходите, - сказал хозяин кабинета В.И.Извеков, остановив на мне свой любопытный взгляд. Передо мной сидел коренастый человек с вьющейся, уже седеющей шевелюрой и приятным, с какой-то заметной хитринкой в глазах, лицом.

С высоты моего тогдашнего возраста он показался мне пожилым, и я невольно подумал: «Что же, папаша, тебя здесь держит?».

Сейчас, когда я нахожусь на пороге своего семидесятилетия, понимаю, что таким людям, как он, было суждено открыть новую, экономически знаковую страницу в истории нашего Отечества и вынести на своих плечах много трудностей.

Я представился, сел напротив Владимира Ивановича, рассказал о своей скромной миссии. Владимир Иванович коротко поведал о проблемах в жизни экспедиции, но без нытья и жалоб, а с каким-то вдохновением, уверенностью в завтрашнем дне и осуществлении планов на ближайшее будущее.

Я спросил у Владимира Ивановича:

-А у Вас, Владимир Иванович, где родина?

-Квартира у меня в Кишинёве. Молодой человек, если я сейчас уеду в Молдавию, думаю, что в ящик сыграю гораздо быстрее, я ведь на Севере всю сознательную жизнь, так что другого пути у меня нет. Север - это моя любовь и жизнь.

И я понимал, что это не пафос, не просто слова.

Тушенка, пряники, конфеты, папиросы...

Меня обеспечили раскладушкой и меховым спальным мешком. Топить котел должна была женщина, работавшая техничкой экспедиции. Сначала я расположился как цивилизованный человек, раздевшись до нижнего белья - было очень жарко. Улёгся на спальный мешок и уснул. Среди ночи проснулся от холода и забрался в спальный мешок, но уснуть больше не мог, минусовая температура достала меня уже и в спальном мешке. Надо встать, посмотреть, что с котлом, почему он холодный. Спросонья я не сразу сообразил, что он просто не топится.

Я вышел из своей половины вагончика, около дверки котла увидел горку угля. Но как его разжечь - ни палки нет, ни щепки. Вспомнил, что в предбаннике плотник мастерил гроб и там, наверное, должны были остаться какие-нибудь стружки. В темноте ощупал гроб, вокруг было чисто, тогда я отодвинул крышку гроба и к своей радости рукой нащупал кучки стружек и щепок, собрал содержимое и отнёс к своему вагончику. Какие при этом чувства меня обуревали, можете себе представить. В то время я ещё имел дурную привычку курить, посему в кармане лежала зажигалка. Это, пожалуй, был тот самый единственный в жизни случай пользы курения.

Как хорошо быть при деле

Вечером секретарь комитета комсомола, симпатичная девушка, работник планового отдела, открыла собрание, выступила с информацией о состоянии дел в комсомольской организации и, закончив, предложила высказаться желающим.

На собрании выступило несколько человек. Критиковали руководство экспедиции за плохое материально-техническое обеспечение, отсутствие возможности организовать досуг молодёжи.

Говорили о формах повышения образовательного уровня, улучшении профессиональной подготовки, критиковали неплательщиков членских взносов. Обсуждали обычные вопросы, как и в любой комсомольской организации.

Попутно выяснилось, что в Ямальской партии глубокого бурения восемнадцать коммунистов, а парторганизация до сих пор не создана. Это для того времени был нонсенс. Обычно, как правило, создаётся партийная организация, а потом уже, под её контролем, - комсомольская. А тут, к чести окружкома комсомола, наоборот.

После собрания с начальником Ямальской партии и секретарём комсомольской организации обсудили планы на будущее и проблемы, которые необходимо решать немедленно.

На следующий день я должен был улетать, но разыгравшаяся метель мне этого не позволила, а прогноз погоды не обещал ничего утешительного, по крайней мере на неделю вперёд. Я понял, что моя полярная командировка затягивается на неопределённое время, которое надо занимать чем-то полезным.

Неожиданно я получил приглашение группы ребят из сейсмоотряда вместе с ними поучаствовать в их трудовых буднях. Это была идея! Бездействовать просто было невыносимо.

Со следующего дня я был при деле. Наш отряд состоял из шести человек. Сейсмопоезд, если можно так выразиться, включал трактор Т-130 и два бугульминских вагончика: один был жилой для обогрева и ночлега, в одной половине второго была кухня-столовая, во второй половине жили муж с женой - поваром, и здесь же находился весь каротажный набор и сейсмоприборы.

Мы, протягивая кабель, устанавливали сейсмодатчики, расстояние длиною в кабель преодолевали с трудом из-за глубокого снега. Холодный воздух перехватывает дыхание, обжигает нос и щёки, которые приходится постоянно тереть рукавицами. От ветра слезятся глаза. Бусинки слёз скатываются на ресницы и тут же застывают.

Спасение только в вагончике - там тебя ждёт чай и весёлая компания ребят. Среди них оказались двое парней, которых я видел в «забегаловке» в день прилёта. Прожив с ними рабочую неделю, понял, какие это замечательные трудяги-мужики.